Статья опубликована в: Назаров И. В., Филиппенко Н. Г. Проблемы отношения Церкви и культуры в творчестве Сергия Булгакова и Василия Зеньковского // Философия хозяйства. – № 4 (76). – М., 2011. – С. 113–121.

Аннотация. В статье анализируются взгляды Сергия Булгакова и Василия Зеньковского на причины разделения Церкви и культуры, его следствия и возможные пути преодоления.

Время Сергия Булгакова и Василия Зеньковского – это эпоха стремительной секуляризации всех сторон общественной жизни России, заострившей до предела вопрос об отношении Церкви и культуры, поставленный еще ранними славянофилами – Алексеем Хомяковым, Иваном Киреевским и их единомышленниками. Путь, пройденный каждым – и Булгаковым, и Зеньковским, – вначале совпавший с «мейнстримом» эпохи, затем был медленным изживанием секуляризма как основной болезни современной им культуры, закончившейся революционным коллапсом 1917 года в России. Этот печальный исторический итог обрек на долгие годы изгнания и самих мыслителей, и трудные проблемы взаимоотношения веры и знания, Церкви и культуры, Церкви и государства.

Если Сергий Булгаков после вынужденного исхода из России завершает философский период своего творчества, включавший и анализ указанных вопросов, посвящая себя чисто богословским исследованиям, то Василий Зеньковский не оставляет эту тему до конца своей жизни, развивая, уточняя, нюансируя те интуиции, которые были высказаны обоими мыслителями еще до 1917 года.

Первым к вопросу отношения Церкви и культуры обратился Сергей Николаевич Булгаков, опубликовавший в 1906 году в журнале «Вопросы религии» статью «Церковь и культура», вошедшую затем в переработанном виде в сборник «Два града. Исследования о природе общественных идеалов» (1911). Следует упомянуть также и другие работы автора, так или иначе связанные с этим вопросом. Это, прежде всего, –  «Героизм и подвижничество» из имевшего широкий резонанс сборника «Вехи» (1909), где сравниваются христианские подвижники и отпавшая от Церкви интеллигенция, и это сравнение оказывается не в пользу последней. Затем статьи, написанные в годы первой мировой войны, – «Война и русское самосознание», «Русские думы», в которых Булгаков не только рисует грандиозную картину кризиса новоевропейской цивилизации, в качестве основной его причины называя отпадение от Бога, что сделало Европу эпицентром мировых и локальных конфликтов, но и защищает концепцию самобытного культурного пути России, обусловленного ее причастностью к Православию. Остановимся на основных идеях статьи «Церковь и культура», являющихся квинтэссенцией взглядов мыслителя по обсуждаемой проблеме. Они могут быть сведены к нескольким ключевым тезисам:

–  С конца средневековья происходит раскол жизни человека на светскую и церковную жизнь. В результате культура становится внецерковной, а Церковь оказывается вне культуры. Светскость культуры означает внерелигиозную, а часто и антирелигиозную направленность всех ее сфер – как материальной (хозяйство), так и духовной (философия, наука, искусство). Со временем это приводит к измельчанию культуры, уходу ее от смысложизненных вопросов, а также к кризису человеческой личности, проявляющемуся в индивидуализме и изолированности.

– Церковь, оказавшись за пределами культуры как поля деятельности человека, суживается до храма и богослужения, что не позволяет ей выполнить в полной мере свое предназначение – ввести историческое человечество в сферу Царствия Божия. Церковь как богочеловеческий организм должна освящать все сферы человеческого бытия. Будучи церковью-храмом, она не может не быть церковью-человечеством, церковью-культурой, церковью-общественностью. Сужение сферы жизни Церкви – причина и признак ее исторической слабости сегодня.

– Всеобъемлющее воцерковление культуры должно произойти не на основе инквизиционного режима, как было в средневековой Европе, а на почве соборного общения и творчества. Воцерковлению культуры мешает дух отрешенности, который прочно утвердился в современном церковном сознании и «питается самодовольным, но безосновательным мнением, что в «культуре» всецело царит темное сатанинское начало. Между тем там ключом бьет жизнь, которой не нашлось места в церковной ограде, накапливается всемирно-исторический и общечеловеческий опыт, который необходим и для церковного сознания» [1, 169].

– Расширение церковного самосознания, проверка им культуры необходима и для окончательного выявления сил добра и зла и грани, их разделяющей: «Лишь при внесении света в неосвещенные доселе области обнаружатся светопроницаемые точки».  Чтобы усилить эту мысль, автор ссылается на почитаемого им Ф. Шеллинга: «Ничто в мироздании не должно остаться двусмысленным» [1, 169].

Картину, нарисованную С. Н. Булгаковым, В. В. Зеньковский уже в первой статье, посвященной этой проблематике, – «Россия и Православие» – дополняет анализом духовной жизни Западной Европы и России. В ней, как в фокусе, сошлись проблемы, будоражившие русскую историософскую мысль на протяжении всего 19 века: здесь и идея православной культуры, выдвинутая славянофилами и сопровождающаяся выявлением католических корней гуманистической западной культуры, отрицанием ее религиозной нейтральности, а, следовательно, пониманием невозможности усвоения ее без остатка Православной Россией; и скрытая полемика с Данилевским, автором «России и Европы», обнаружившаяся в названии «Россия и Православие», которое является опровержением идеи Данилевского о естественно-эволюционном характере своеобразия тех, или иных культурно-исторических типов.

Следует остановиться на нескольких наиболее важных идеях В.В.Зеньковского. Первая из них такова: «История Западной Европы, если отвлечься от поверхностного трактования ее, представляет величавую и грандиозную картину религиозного содержания» [2, 108]. По Зеньковскому, даже в период секуляризации общественной жизни в Западной Европе возникает не религиозная пустота, но религиозное одичание – место христианства занимают суррогаты подлинной религии: индивидуализм (обожествление отдельной человеческой личности), стремление к безграничной свободе, граничащей с произволом, культ материальных благ. Это сопряжено с отступлениями от христианства в католицизме – отвержением начала соборности, его подавленностью иерархическим строем Церкви, искажением заветов о христианской свободе [2, 111] и, как следствие, – с попыткой найти свободу или вне Христа, или вне Его Церкви. Этими тупиковыми путями поиска свободы западноевропейским человеком оказались секулярный гуманистический индивидуализм, радикализировавший политическую жизнь Запада и отравивший гносеологическим и нравственным релятивизмом западную науку и культуру, и протестантизм с его религиозным индивидуализмом, по видимости восстанавливающим свободу личности, но фактически сводящим ее к субъективным движениям индивидуальной души, релятивность которых не проходит проверку религиозным опытом соборной Церкви. Описание секуляризированной Западной Европы сопровождает глубокая мысль Зеньковского о неустранимости католического «следа» в ее духовной жизни: «Культ свободы, доходящий до крайностей анархизма, является односторонним проявлением реакции подлинно христианского духа против католичества, – но связь его с католичеством ярко видна в непонимании сущности свободы. Как католичество приносило свободу в жертву мнимым интересам Церкви, так в современной духовной жизни все приносится в жертву безграничной свободе, – и свобода становится бессодержательной и пустой. Как в католичестве личность была подавлена и разбита, так в современном индивидуализме уничтожается всякое надиндивидуальное начало, ограничивающее личность» [2, 112]. Нам следует заострить внимание на этой мысли о специфичности католического «следа» в секуляризированной Западной Европе, позволяющей определить сущность гуманистической науки и культуры как односторонний ответ на искажение духа христианства в католицизме, ответ, в котором совершилась чудовищная подмена свободы произволом, открывшая дорогу легитимизации греха, превратив его из аномалии в «норму» бытия.

Вторая идея Зеньковского характеризует усвоение западной секулярной науки и культуры русской интеллигенцией как духовный плен у Запада. Игнорирование этой мысли породило не только то ощущение чужестранства русской интеллигенции, живущей проблемами западной культуры, которому сопутствовала «рабская боязнь перед мнением Европы, детское стремление к тому, чтобы нас считали вполне взрослыми, культурными людьми» [3, 103]; но и, что более значимо, почти полностью лишило Православие голоса в культуре, создав трагическую ситуацию, когда в ней смогли артикулироваться смыслы, чуждые Православию, подготовившие его скитальчество. Православие оказалось оторванным от жизни: социально-политические, социально-этические и научные движения развивались вне сферы его влияния. Трагизм ситуации в России состоял в том, что, с одной стороны, церковная жизнь не способствовала раскрытию полноты Православия, образуя диссонанс между подлинным и официальным православием, а, с другой, – культура, заимствованная с Запада, предлагала готовое решение: «идеал свободы, «окончательно» утвержденной в сознании и сердце человека благодаря секуляризации культуры от католичества» [3, 103].

Здесь – исток третьей идеи Зеньковского, согласно которой неразвитость самобытной культуры, вырастающей из Православия, заимствование западной гуманистической культуры, возникшей как реакция на проблемы, порожденные католичеством, искривили историческое движение России – поскольку в общественном сознании в качестве важнейших приоритетов в социально-политической, социально-этической и научной сферах утвердились чужие ответы на чужие вопросы: « В попытке подражать Западу в освобождении культуры от влияния религиозной сферы, не замечая, что наши религиозные обиды иные, чем на Западе, интеллигенция  все больше уходила в западную жизнь, жила ее задачами»[3, 103]. Именно интеллигенция «впустила» в русскую жизнь политический радикализм, анархизм и утопический социализм – печальный итог западного секулярного гуманизма, выразившийся, с одной стороны, в стремлении к безграничной свободе личности (на самом деле оказавшейся произволом), а, с другой, – в поглощении личного общественным, в подмене единения через единство во Христе  общностью хозяйственной деятельности, создающей иллюзию внешнего равенства.

Мысли о судьбах России В. В. Зеньковский додумает и договорит в своих статьях «Идея православной культуры» (1923) и «Православие и русская культура» (1923) уже в эмиграции. Итог этих размышлений выражен в последней из них: «Отрыв от Православия имеет самое разрушительное действие для народной души; доведенный до конца, он означал бы решительный распад русского духа, превращение русского народа в этнографический материал» [4, 110].

В более поздних работах – «Система культурного дуализма» (1929), Наша эпоха (1952), «Основы христианской философии» (1961–1964) и др., Василий Зеньковский продолжает обсуждение вопросов о причинах и следствиях секуляризации культуры, все больше уходя от обсуждения чисто русской проблематики. Теперь предмет его исследований – выяснение истоков отпадения культуры от Церкви и поиск возможных путей ее воцерковления в современных условиях, т. е. продолжение той линии, которая была обозначена С. Н. Булгаковым в статье «Церковь и культура». В целом его концепция может быть выражена в следующих тезисах:

– В истории человечества им особо выделяется история Нового времени, основным мотивом которой была борьба за свободу. Теневой стороной этой борьбы (обусловленной нелегитимностью темы свободы в католицизме) явилось стремление обрести свободу от Церкви. В результате произошел отход культуры от Церкви, ее обмирщение, лаизация. Зеньковский замечает, что, как ни странно, «старт» этому процессу был дан в самой католической церкви идеей о самодостаточности «естественного разума», выдвинутой Фомой Аквинским, который провел границу между верой и знанием, «уступил знанию (философии) всю территорию того, что может быть познаваемо «естественным разумом» [5, 12]. С этого момента философское творчество стало обходиться без религиозного обоснования и постепенно перешло на путь полной автономии. Началось отделение от Церкви, от ее духовных установок различных сфер культуры – сначала права, где были возрождены  правовые идеи языческого Рима, затем процесс дехристианизации распространился на антропологию, философию, науку, культуру в целом. В протестантской трактовке культуры как абсолютно нейтрального фона человеческой жизни, не имеющего никакой религиозной ценности и религиозного смысла, произошел окончательный разрыв между творчеством человека и христианством. По словам В. Зеньковского, активное безбожничество коммунизма в ХХ в. лишь договорило до конца тенденции, давно накапливавшиеся в европейском мире, и, можем добавить, продолжающие активно накапливаться и сейчас.

– Возможные стратегии дальнейшего развития европейской культуры, с точки зрения Зеньковского, обусловлены различным пониманием ее отношения к христианской вере. Согласно первой, надо признать, что нет и не будет религиозного освящения культуры, т.е. строить историю без укрепления ее на религиозной основе (в таком случае, жизнь христианина оказывается разорванной на две несовместимые части – индивидуальная религиозность и общественная внерелигиозность, нередко имеющая антихристианский характер). В соответствии со второй, надо вернуться к теме об освящении культуры, о преодолении наивного и беззаботного натурализма, о движении к церковной культуре (что возвратит целостность жизни верующего человека, который сможет быть христианином и в общественной жизни). Основание такого пути развития культуры следует, по мысли Василия Зеньковского, искать в Православии, которое отвергает схоластическое рассечение веры и разума. Он настаивает: «Для христианина «разум не есть «нижний этаж» его духовной целостности, а живая сфера его духа, куда проникают благодатные лучи Церкви» [5, 14].

– При этом путь к церковной культуре не может строиться мимо и вне современности. Вопрос состоит в том, как среди современности обозначить и осуществить путь церковной культуры? В. В.Зеньковский особо отмечает, что мы не можем уйти из современности, а если бы ушли, то не наметили бы этим пути для Церкви. Основной лейтмотив воцерковления культуры состоит в том, чтобы творить свое дело внутри современности, не уходя от нее, но и не растворяясь в ней, т.е. не создавая в своем воображении мифические исторические обстоятельства, в которых якобы «лучше будет спасаться».

– Василий Зеньковский называет наше время временем явления Церкви в мире, действованием Церкви в системе современной культуры. По его словам, это та точка, в которой сфокусировалась существеннейшая борьба христианства и враждебных ему сил, ибо именно здесь совершается спасение мира, возвращение его к духовному здоровью.

– Путь к церковной культуре должен осуществляться не через внешнее упорядочивание (подавление) натурального хаоса, а через преображение людей изнутри. «Путь Церкви через историю может быть только путем через сердца – иного пути христианству не дано по самой его сущности: иное есть подмена, обеднение, маловерие» [6, 211]. Ошибкой называет В.В.Зеньковский (как это было в средневековом католицизме и не только в нем) стремление принудительно вводить те или иные формы церковной культуры, используя государственную власть. Внутри самого христианского общества, церковных общин должны зазвучать проповедь сближения Церкви и жизни, произойти поиск новых путей и форм оцерковления культуры. В этом состоит суть и своеобразие миссионерства в нашу эпоху.

– По мнению мыслителя, внехристианские (т.н. нейтральные) явления в культуре более опасны, чем прямые антихристианские выпады, т.к. они исподволь опустошают современность, разрывая связь  между Церковью и жизнью в той или иной точке. Восстанавливать эту связь надо, не борясь с прежними формами жизни, а создавая рядом с безрелигиозной культурой «оазисы» религиозной культуры. Такое сосуществование двух разнонаправленных культурных миров он называет системой культурного дуализма.

– Создание оцерковленной культуры требует новой постановки проблемы свободы. «Если действительно должна быть обеспечена свобода для неверующих, для поклонников «нейтральности культуры», то почему же отказывать в свободе и верующим, стремящимся к оцерковлению культуры? Свобода нужна одним, но нужна и другим… Если исторически тема свободы срослась в европейском человеке с правом на безверие, то приходит новая эпоха в осуществлении и явлении свободы, защищающей право на веру» [6, 216]. Зеньковский считает, что необходимо официальное признание двух систем культуры – религиозной и светской («нейтральной»). Такая система культурного дуализма предполагает отказ как от принудительной нейтральности культуры, отвергающей право церковных сил строить жизнь, школу, культуру по заветам Церкви, так и от принудительного оцерковления современности. Зеньковский делает важное заключение: свобода является предусловием подлинной христианизации души и жизни, но чтобы быть христианином, жить по-христиански, нужна и положительная свобода творить церковную науку, христианское искусство, религиозно преображенную социальность[6, 225–226].

Прекращение гонений на Православную Церковь, длившихся почти 75 лет в условиях коммунистического режима, которые исключали малейшую возможность присутствия Церкви в общественной жизни, совпало с экспансией антихристианской, разрушающей человека культуры постмодерна. Поэтому современная эпоха характеризуется, с одной стороны, расширением возможностей для церковной миссии, а, с другой, – крайне неблагоприятной культурной средой для ее осуществления. Отсюда становится понятной актуальность размышлений Сергия Булгакова и Василия Зеньковского, сумевших не только дать трезвую оценку секуляризму и его последствиям, но и предложившим стратегию миссионерства Церкви изнутри современной культуры через выявление и создание в ней тех пластов, которые могут стать проводниками евангельской Истины.

Литература

1. Булгаков С. Н. Церковь и культура // Христианская мысль. 2005. № 2.

2. Зеньковский В. В. Россия и Православие // Христианская мысль. 1916. № 1.

3. Зеньковский В. В. Россия и Православие // Христианская мысль. 1916. № 2.

4. Зеньковский В. В. Православие и русская культура // Зеньковский В. В. Собрание сочинений. Т. 2: О православии и религиозной культуре: Статьи и очерки (1916–1957). – М.: Русский путь, 2008. С.87–126.

5. Зеньковский В. В. Основы христианской философии. М.: Канон+, 1997. – 560 с.

6. Зеньковский В. В. Система культурного дуализма // Зеньковский В. В. Собрание сочинений. Т. 2: О православии и религиозной культуре: Статьи и очерки (1916–1957). – М.: Русский путь, 2008. С.202–226.