«Без Бога не до порога» (народная мудрость).

«Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.[1] Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.[2] И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.[3] Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.[4](Мф. 5:13-16).

Понятие секуляризации

Секуляризация (от лат. saecularis ‑ светский) понимается как процесс освобождения общества и личности от влияния религии и церкви, переход от общества религиозно-традиционного типа к светской модели общественного устройства на основе внерелигиозных норм; в более узком смысле политика государства, направленная на уменьшение значения религии в обществе.[5]

Логической целью и следствием секуляризационных процессов является отказ общества и личности от традиционных идей (смыслов, представлений, ценностей, норм) и практических навыков — онтологических, космологических, антропологических, этических, эстетических, гносеологических, социальных, правовых, экономических, бытовых, которые прямо исходят из религии, инспирируются и поддерживаются ею.

Отказ от традиционных смыслов, освобождение от них осуществляется путем их деконструкции[6], а то и прямой деструкции[7] в сознании и практике человека, то есть путем их вырывания из естественного контекста, перемещения в чужеродный контекст, их подмены и разрушения.

Религиозная установка кардинально определяется апелляцией к некой абсолютной и сакральной Первореальности. Отказ от этой установки означает отказ от самого Абсолюта-Сакрального. Его место в сознании и практике людей занимают принципиально релятивные и профанные реальности. Таким образом, если религиозное отношение к сущему в целом определяется интенциями абсолютизации и сакрализации, то секулярное — процессами десакрализации и релятивизации.

В последовательно секулярной онтологии на смену вере в абсолютное и сакральное Бытие и конституируемое Им относительное сущее, приходят представления о принципиальной проблематичности, относительности и сомнительности всех онтологических категорий (бытие, сущее, существование, жизнь и проч.), не говоря уже о действительности, на которую они указывают. Само их содержание, их соответствие реальности ставятся под сомнение, субъективизируются и релятивизируются вплоть до полного отрицания.

Вместо переживания священного космоса (как живого организма в язычестве или как храма в теистических религиях), в секулярной космологии укореняется представление о мире как источнике ресурсов, среде обитания и жизнедеятельности человека, то есть как об инструментальном средстве, но не цели. Таким образом, природе отказывают в ее таинственной внутренней жизни, радикально экстериоризируют[8] ее содержание по отношению к человеческому субъекту. Природа перестает быть таинственной вещью в себе и сводится к функционально-феноменальной вещи для нас. Весь смысл ее существования обращается во вне — к человеку. Ее содержание лишается субстанциального статуса и сводиться к функции — функции обслуживания интересов человека и удовлетворения его материальных потребностей.

В секулярной антропологии вместо веры в человека как образ и подобие Божие, утверждается представление о человеке как образе и подобии самого себя. Уже не Бог, но человек является универсальным первообразом и первообразцом для самого себя. Уже не Бог, но человек есть мера всех вещей и, прежде всего, самого себя. Человек самоутверждается как автономный субъект, произвольно определяющий свою жизнь путем сообразования исключительно с самим собой, со своими способностями (рациональными, волевыми, эмоциональными, чувственными) и опытом их актуализации. Для него нет больше никаких сторонних и высших авторитетов. Он сам себе хозяин и господин. Он сам себе бог.[9]

В секулярной гносеологии абсолютная и сакральная Истина всецело отрицается, а относительные истины субъективизируются и релятивизируются. В познании на смену знания объективной истины, адекватно отображающей и выражающей действительность, приходят субъективные мнения, которые принципиально не претендуют на соответствие реальности. Вместо гносеологического реализма, идеализма или материализма утверждаются скептицизм и агностицизм.

В секулярной эстетике вместо созерцания абсолютной и сакральной Красоты как источника, мерила и цели всех эстетических идей, утверждаются представления о принципиальной субъективности и условности всех эстетических ценностей, норм, критериев. Происходит их денормализация, то есть они теряют свой образцовый и нормативно-обязывающий характер для человека и общества, становятся предметом совершенно произвольных эстетических игр эгоистических человеческих субъектов.

В секулярной этике вера в абсолютное и сакральное Благо как источник и цель человеческой морали заменяется представлениями об относительности и профанности этических идей (понятий, ценностей и норм), их порождении человеком и для человека.[10] Основным критерием этического поведения вместо альтруизма, стремящегося к духовному блаженству, объявляется эгоизм, который жаждет чувственных телесных наслаждений, житейской земной пользы и успеха. Для секулярного сознания и практики высшей ценностью является уже не Дух, но тело. Идеалом считается уже не жизнь ради Бога и ближнего, но жизнь для самого себя. Все другие люди рассматриваются уже не как цель, но лишь как средство для удовлетворения эгоистических желаний.

В секулярной общественной жизни, в политике, праве и экономике как ее основных сферах, утверждается представление об обществе как совокупности автономных эгоистических индивидов, которые вступают в общение друг с другом и стремятся договориться ради выживания и достижения максимального земного благополучия (комфорта). Для человека нет иных сфер жизни, кроме социальной в ее самом широком значении, нет никаких вне- и надобщественных измерений. Утверждается всецелая имманентность (происхождение, принадлежность, подчиненность и зависимость) человека по отношению к секулярному обществу. Оно уже не рассматривается как Церковь, община верных Богу людей, целью которых является всецелое соединение с Ним путем спасения как преодоления греха, тления и смерти. Общество полностью утрачивает сотериологическую перспективу. Уже не Бог, но человек провозглашается источником, законодателем, владыкой, мерилом, идеалом и целью как всего общества, так и всех его элементов. Уже нет Божественного права и власти, суть только человеческие право и власть; нет богоугодных экономических отношений, суть лишь человеческие хозяйственные отношения. На смену принципа ответственности перед Богом, ближним, самим собой, и долга по отношению к ним приходит принцип права, то есть эгоистического произвола, ограничиваемого лишь произволом других таких же эгоистов. «Живи, как хочешь и не мешай другим жить так же» — вот фундаментальный принцип организации секулярного общества. Для него «Бог умер» (Ф. Ницше), вернее, оно убило в себе веру в Бога, и вместе с этой верой для этого общества были уничтожены и все Его установления. Так происходит радикальный разрыв со всей предыдущей религиозной историко-культурной традицией. Секулярное общество есть общество, которое утверждает себя за счет категорического отрицания своего прошлого.

Таким образом, процесс секуляризации необходимо предполагает и объединяет в себе процессы коренного пересмотра традиционного религиозного миросозерцания и образа практической жизни — процессы деонтизации, декосмизации, деантропизации, деэстетизации, дегносеологизации, десоциализации.

Секуляризация: прогресс или регресс?

Секуляризация является необходимым условием и одновременно следствием для модернизации[11], которая как раз и предполагает отречение от своего прошлого ради нового настоящего и будущего. Поэтому вера в секуляризацию наряду с верой в прогресс и модернизацию является неотъемлемым членом «символа веры» представителей эпохи модерна[12]. Постмодерн[13] поставил под сомнение веру модерна во всемогущество разума, прогресс, модернизацию, западоцентризм, однако не усомнился в секуляризации. Полицентричное, агностичное, субъективное, интерпретативное, релятивное, игровое, эклектичное, прагматичное, анархическое, индивидуалистичное сознание и практика постмодерна являются логическим порождением секуляризации, углубляют и усиливают ее.

Адепты секуляризации уверены, что секуляризация является необходимой и неотъемлемой составляющей прогресса, его принципиальной теоретической и практической основой, истинным критерием и мерилом. Прогресс есть там, где есть секуляризация, ‑ считают они. Поэтому в просвещенческо-модернистских кругах слова «прогресс» и «секуляризация» довольно часто употребляются как взаимозаменяемые синонимы.

Однако может ли секуляризация со всеми ее составляющими считаться прогрессом, то есть действительным развитием общества и человека?

Если исходить из самой секулярной точки зрения, то нет, не может, как бы сильно не декларировалось обратное. Ведь в последовательно светском сознании любые понятия принципиально релятивизируются, субъективизируются и проблематизируются. Здесь понятие прогресса лишается какого-либо определенного смысла, каких-либо критериев соответствия действительности и тем самым полностью обессмысливается, превращаясь в свою противоположность.[14]

О прогрессе определенно можно говорить лишь в религиозной перспективе, поскольку только здесь существуют четкие познавательные и оценочные критерии, строгая шкала ценностей для всякого понятия и вещи. Для понятия «прогресс» таким ясным критерием является позитивно-конструктивное отношение к традиции. Истинный прогресс — это всегда естественное продолжение и развитие традиции, но не ее разрушение и отрицание. Следовательно, секуляризация, которая необходимо разрушает и отрицает традицию, с традиционно-религиозной точки зрения однозначно не может считаться прогрессом. Очевидно, что секуляризация — это не прогресс, но регресс и деградация; ее логическим концом может быть только всецелое уничтожение общества и личности. Религиозное сознание рассматривает секуляризацию как причину всех бед и проблем современного человечества, которые разрослись до глобальных масштабов и все более усугубляются по мере усиления секуляризации и по ее вине.

Ярким примером этого является экологическая проблема, которая сегодня приобретает поистине катастрофический размах и ставит под угрозу саму жизнь на планете. Экологическая катастрофа — это прямой результат секуляризации. Ведь десакрализация природы приводит к потребительскому, эксплуатационному отношению к ней, что в свою очередь ведет к истощению природных ресурсов, к попранию экологических закономерностей, логическим результатом чего является разбалансирование всего природного организма вплоть до его смерти.

Уничтожая традиционные нормы и ценности, секуляризация прямо разрушает традиционную семью. Вместо естественно-нормативного полового разделения на мужчин и женщин пропагандируется естественно-нормативное представление о гендерных отличиях не двух, но нескольких сексуально-социальных групп (натуралы, транссексуалы, бисексуалы, гетеросексуалы). Вместо идеала традиционного семейного союза между мужчиной и женщиной утверждается естественно-нормативный статус любых сексуальных союзов по человеческому произволу, в том числе и узаконенных как семья. Вместо незыблемого авторитета родителей по отношению к детям, иерархического[15] типа отношений между ними, утверждается принципиальное равенство между родителями и детьми в правах, но не в обязанностях. По отношению к родителям дети имеют все права вести себя так, как сами хотят, но не имеют обязанностей делать то, что им велят родители. Тогда как родители наоборот — имеют обязанности делать то, что от них хотят дети, но, по сути, лишаются прав воспитывать детей так, как сами хотят.

Прямым следствием разрушения традиционных семьи и половой идентичности является разобщение между поколениями, между отцами и детьми. Это выражается в ампутации исторической (семейной и общественной) памяти у молодых поколений, в отсутствии передачи накопленных культурных богатств от старших младшим, в итоге приводит к разрыву и разрушению культурной традиции, которая, как известно, является несущей основой жизни общества и личности, основным средством их самосознания.

Наиболее очевидным последствием разрушения традиционной семьи является демографическая катастрофа секулярных обществ, то есть физическое сокращение (вымирание) населения в прогрессирующих масштабах. Отказавшиеся от традиционных религиозно-этических ценностей взрослые не желают нести тяготы (труды и скорби) рождения, взращивания и воспитания. Они хотят жить для себя, а не для детей. Для них дети — это помеха их беззаботному комфортному существованию, ради которого они готовы на все. В секулярном сознании нет необходимой мотивации, нет, как говорят логики, достаточных оснований для долга, заботы, любви по отношению к детям и другим людям вообще. И, напротив, там есть достаточные мотивация и основания для произвола, жестокости, ненависти по отношению к детям (рожденным и особенно нерожденным) и другим людям. Жизни ради другого последовательный секулярист всегда предпочтет жизнь ради самого себя, даже если это будет означать невозможность жизни для ближних.

Как видим, общество, в основу жизни которого полагается секуляризация, является обществом, которое само себя уничтожает, разъедает и пожирает изнутри. Относясь так к самому себе, секулярное общество с еще большей жестокостью относится к окружающим традиционным обществам. Первое существует за счет беспощадной эксплуатации вторых, паразитирует на них вплоть до их полного уничтожения. Секулярное общество — это общество-самоубийца по отношению к себе и общество-убийца по отношению к другим, смертоносная гангрена на теле человечества. Секулярное общество любят называть открытым обществом[16]. Если это так, то это общество открыто к смерти, но не к жизни.

История убедительно свидетельствует, что традиционные религиозные общества являются обществами, которые себя созидают и развивают. Созидая и развивая себя, они в той или иной мере способствуют созиданию и развитию друг друга. Традиционно-религиозные общества суть общества жизни для себя и друг для друга. Единственный тип общества, который абсолютно не приемлем для них, это секулярное общество, которое угрожает самому их существованию. Между собой они всегда смогут договориться, с секулярным обществом — никогда. Представители секулярного сознания с осуждением определяют традиционно-религиозное общество как закрытое общество. «Закрытое общество» определяют как тип общества, характеризующийся статичной социальной структурой, ограниченной мобильностью, неспособностью к инновациям, традиционализмом, догматичной авторитарной идеологией. Закрытое общество противопоставляется открытому обществу. Если принять это определение, то необходимо подчеркнуть, что традиционное общество закрыто к смерти и всецело открыто к жизни.

Итак, путь секуляризации — это путь в никуда и в ничто, это путь нигилизма, путь к смерти. Если какое-либо общество не хочет погибнуть, но хочет действительно жить и развиваться, ему необходимо отказаться от секуляризации и пойти противоположным путем.

Религиозация versus секуляризация

Ради жизни и всеобщего блага мировому сообществу следует отказаться от секулярно-светской идеологии и практики, ему необходимо повернуться лицом к традиционным религиям, к тем теоретическим идеям и практическим навыкам, которые они проповедуют. От этого выбора, от его последовательности, от верности ему зависит само существование человечества, сохранение и развитие всей мировой культуры. Это вопрос даже не стратегической, но онтологической, глобально-экзистенциальной, сотериологической значимости — вопрос жизни и смерти.

Процесс сознательного преодоления всех тлетворных последствий секуляризации, планомерного подчинения общества и личности влиянию религии и церкви, целенаправленного восстановления фундаментальной роли и места религии и религиозных организаций в жизни общества мы называем «религиозация».

В современной научной литературе подчинение общественного сознания и жизни влиянию религии принято определять или термином «сакрализация» (от лат. sacrum ‑ священное) или термином «клерикализация» (от. лат. сlericalis ‑ церковный). Однако использование этих терминов не представляется нам достаточно корректным. Сакрализация, как благоговейное переживание священного содержания сущего, глубоко интимный опыт единства с Сакральным (Богом), – это лишь один из аспектов религиозного отношения к действительности. Наряду с сакрализацией неотъемлемой и не менее важной составляющей религиозного отношения является абсолютизация, как крайне ревностное переживание радикально самодостаточного и всесовершенного онтологического статуса Бога и принципиально зависимого от Него всего относительного сущего (ангельского, человеческого и физического миров). Клерикализация же, как преимущественно политическое движение, стремящееся к первенствующей роли церкви и духовенства в политической и культурной жизни общества, также указывает лишь на одну из многих сторон процесса религиозации, который, во-первых, не ограничивается преимущественно политической сферой, и во-вторых, подразумевает не подчинение светских институтов религиозным, но равноправное сотрудничество между ними. Таким образом, чтобы избежать одностороннего сведения универсального процесса преображения общественной жизни на основании традиционно религиозных императивов лишь к одному или нескольким из его аспектов и учитывать все его содержание, по нашему мнению, лучше использовать термин «религиозация».

Религиозацию не нужно понимать как исключительно консервативное возвращение в прошлое, как принципиально антипрогрессистское движение назад. Такое понимание напрямую связано с ложным секулярным пониманием самого прогресса, о чем уже было сказано. Религиозация – это творческое движение на основе прошлого через настоящее в будущее, то есть путь полнокровной исторической жизни и развития. Религиозация только и может быть действительным прогрессом общества и личности. Религиозация – это курс на оздоровление и преображение любого общественного организма; а для радикально секулярных обществ – на их возрождение и воскресение. Чем больше места в жизни общества занимает религия, тем оно здоровее и сильнее. Полноценный прогресс общества прямо пропорционален его действительной традиционной религиозности. При этом необходимо подчеркнуть, что речь идет именно о реальной, а не номинально-показушной религиозности.

В решении этой задачи естественно заинтересованы не только представители традиционных религий, не только религиозные организации, но все члены общества, все государства, все конструктивные общественные институты и организации. Государства, если они не имитационно, но действительно заботятся о благе своих народов, должны прислушаться к призывам религиозных лидеров и организаций о новой христианизации, евангелизации, исламизации и т.п., должны поддержать эти призывы, предоставить для их воплощения в жизнь все имеющиеся у них возможности, ресурсы, технологии — политические, экономические, правовые, информационные, образовательные, научные, человеческие, наконец.

Сегодня именно в этом, как ни высокопарно это звучит, состоит священный долг всех общественных институтов перед человечеством. Чем раньше мировые государства и общества осознают необходимость религиозации для спасения человечества, чем скорее она станет для них священным долгом, чем быстрее они начнут следовать ему в жизни, тем большая вероятность, что они станут не виртуально, но действительно стабильными, развивающимися и процветающими. Чем раньше начнется лечение смертельно больного секуляризацией человечества, его извращенного сознания и образа жизни, тем вернее и быстрее придет исцеление.

Именно государство в союзе с традиционными религиозными организациями должно взять на себя основную ответственность за проведение в жизнь политики религиозации и обеспечить контроль за ее правильной, масштабной и глубокой реализацией. При этом государство должно исходить из реальной исторически сложившейся ситуации в религиозно-культурной жизни своей страны на всех уровнях — общегосударственном, региональном, локальном, семейном, личностном.

На общегосударственном уровне необходимо декларировать и проводить не нейтрально пассивную, но активную прорелигиозную политику, основанную на принципах равенства всех традиционных религий перед законом, союза государства и церкви (всех традиционных религиозных организаций), союза школы и церкви. Это, безусловно, предполагает полную отмену секулярных правовых норм об отделении церкви от государства и от школы.[17] Таким образом традиционные религиозные организации получат все необходимые условия, возможности и средства для исполнения не только специфически религиозной (сотериологической), но и универсальной культуротворческой миссии; все сферы общественной жизни будут открыты для благотворного влияния религии, будут стараться руководствоваться традиционными религиозными императивами[18]. Первоочередную актуальность это будет иметь для таких сфер жизни общества, как информационно-коммуникативная, образовательно-воспитательная, демографическая, криминогенная.

На региональном и локальном уровнях политика религиозации должна осуществляться местными органами власти в союзе с представителями традиционных религий на местах на основе общегосударственных подходов и с учетом специфических местных условий.

Особое внимание в контексте религиозации следует уделить проблеме нетрадиционных религий. Нетрадиционные религии возникают, разрастаются, умножаются за счет актуальных или потенциальных адептов традиционных религий и потому являются средством ослабления, разрушения и уничтожения традиционной культуры, одним из мощнейших инструментов секуляризации. В связи с этим государство вместе с традиционными религиозными организациями обязано внимательно следить за ситуацией с неорелигиями, контролировать и ограничивать прозелитическую деятельность уже существующих, вести среди них разъяснительную работу, препятствовать проникновению и распространению новых на своей территории.

В целом религиозационный тип отношений между государством и традиционными религиозными организациями наиболее адекватно определить как гармонично-равноправное сотрудничество или симфонию. При этом имеется ввиду симфония не между государством и только одной доминирующей религиозной организацией, но между государством и без исключения всеми существующими на его территории традиционными религиями (их организациями) при полном равенстве их прав по отношению друг к другу.

Однако, насколько реальны эти благие проекты? Насколько возможно отказаться от секуляризации и встать на путь религиозации? Можно ли сегодня построить религиозно центрированный строй (назовем его «религизм») хотя бы в масштабе отдельно взятой страны, не говоря уже обо всем человечестве? Вероятно ли это вообще? Не прошло ли человечество точку невозврата к сценарию религиозации? Не являются ли наши призывы и предложения вздорной фантазией, абсолютно оторванной от реальности?

По нашему глубокому убеждению, религиозация не только реально возможна, но и совершенно естественна и обоснована. Религиозация возможна для всех без исключения государств, стран и народов, поскольку всем им присущ инстинкт самосохранения. Никто не хочет умирать. Секуляризация же ведет к смерти, то есть идет против инстинкта самосохранения. Все хотят жить и процветать. Именно этому и способствует религиозация, тем самым удовлетворяя инстинкту самосохранения всего человечества и каждой личности. Религиозация – это путь к всеобщему благу. Как это не парадоксально, наша уверенность в реальной вероятности религиозации основывается на все большем усилении секуляризации. Чем ближе господство секуляризации, тем сильнее противодействуют ей механизмы самосохранения, тем скорее наступит ее крах. Такова диалектика общественного развития.

Разумеется, вероятность религиозации может варьироваться в зависимости от реального современного состояния различных народов, стран, государств, цивилизаций – от действительных условий и качества их жизни. Религиозация возможна для разных стран по-разному.

Для стран западного мира[19], которые используют секуляризацию как технологию эксплуатации других и получают от этого ощутимые материальные дивиденды, обращение от секуляризации к религиозации представляется наиболее проблематичным. Им пока есть что терять. Они пока еще могут продолжать сравнительно безбедное существование за счет ограбления других. Да и секуляризация в них пустила уже настолько глубокие корни, что почти разрушила и подменила собой традиционно-религиозный фундамент жизни.[20] В результате произошло форматирование массового сознания по секуляризационным лекалам, так что в глазах большинства населения и самое главное элит секуляризация представляется сущностью и основанием этих обществ, источником благополучия, принципом разрешения всех проблем, критерием позитивной оценки и мерилом развития. В случае с насквозь секулярными обществами остается уповать лишь на неуничтожимость инстинкта самосохранения и наличие немногочисленных здоровых сил.

Для обществ незападного мира, которые испытывают преимущественно, а подчас и исключительно негативные последствия секуляризации, объективная возможность скорейшего обращения к религиозации весьма высока. Им легче отказаться от секуляризации, поскольку они по сути ничего не теряют. Наличие в обществе масштабных все усугубляющихся проблем без какой-либо перспективы их разрешения, чрезвычайно актуализирует поиск и установление их первопричины (секуляризации), борьбу с ней и ее преодоление. Это тем более вероятно, учитывая присущие незападным обществам сильные традиционно-религиозные установки.

Постсоветские государства однозначно принадлежат к странам незападного мира. Кроме не большой прослойки западноориентированной элиты, за двадцать лет своей государственной независимости основная масса граждан постсоветских государств пожинают исключительно горькие плоды секуляризации – страдают от ее негативно-деструктивных последствий во всех сферах общественной жизни. Веской причиной для оптимизма по отношению к религиозации наших обществ также являются присущие им довольно мощные традиционно-религиозные ценности. Напомним, что эти ценности в процессе исторического развития были выработаны и поддерживаются такими традиционными для них религиями, как христианство представленное большей частью православием, католицизмом и баптизмом, а также религиями национальных меньшинств (ислам, иудаизм и др.).

Религиозация для постсоветских государств необходимо означает отказ от политики евроинтеграции и американизации (во всяком случае, до тех пор, пока Европейский Союз и США не откажутся от секуляризации, чего, к сожалению, в ближайшей перспективе не предвидится) при безусловном сохранении добрососедских отношений с ними. Реальность такова, что сегодня именно ЕС и США, стоящие во главе западного мира, являются главными носителями секулярного духа и образа жизни, флагманами и локомотивами секуляризационных процессов. Именно эти глобальные игроки путем планомерной информационной[21], экономической, религиозной[22], собственно политической политики способствуют разрушению религиозно-культурных традиций Украины и втягивают украинское общество в сферу господства секуляризации, тем самым подталкивая нас к точке невозврата и гибели. В такой ситуации крайне безрассудно, безответственно и губительно надеяться на Запад, который нам поможет, на «дядю из-за океана»; остается полагаться исключительно на собственные ресурсы и силы.

Как бы громко и массировано политические элиты стран постсоветского пространства и подконтрольные им СМИ не заявляли о необходимости, безальтернативности и необратимости прозападного секуляризационного курса, в действительности мы еще не зашли безвозвратно далеко и вполне можем свернуть на путь религиозации. Все эти декларации лишь маскируют реальное плачевное состояние вещей, утешают людей призрачными надеждами и выдают желаемое за действительное. По сути, наше общество сегодня стоит на распутье. От того пути, который оно выберет, прямо зависит само его существование. История и личный опыт миллионов граждан Содружества независимых государств свидетельствует: чем дальше оно зайдет по пути секуляризации, тем ближе оно подойдет к своей гибели. Если наши народы и государства хотят быть всерьез и надолго, им уже сегодня необходимо радикально изменить курс своего движения. Завтра может быть поздно!

Религиозация и Православная Церковь

В необходимости религиозации нас убеждает и богословие Православной Церкви. С точки зрения православного вероучения секуляризация — это абсолютно негативное понятие и процесс, не имеющий каких-либо позитивных аспектов. Для обозначения секуляризации в православном богословии существует соответствующий богословский термин — «апостасия» (от греч. αποστασία), что в переводе означает отступничество, отпадение от веры в Бога. Если Православие — это «анастасия» (от греч. ἀναστασία), то есть восстание, воскресение от смерти без Бога к жизни с Богом, то секуляризация — это апостасия, то есть отказ от вечноблаженной жизни с Богом, отпадение от Него ‑ в безбожие, в смерть, в ничто, в небытие… «Есть два пути: один — жизни и один — смерти, но между обоими путями большое различие[23]» (Дидахи 1:1).

Секулярной антропоцентрической онтологии, гносеологии, антропологии, этике, эстетике, социологии, культурологии, прогрессу, ведущим к смерти, Православная Церковь противопоставляет свою Христоцентрическую Богочеловеческую онтологию, гносеологию, антропологию, этику, эстетику, социологию, культурологию, прогресс, ведущие к спасению, обожению и вечной жизни.[24]

Богословское понятие «апостасия» понимается гораздо шире, чем понятие «секуляризация». Секуляризация рассматривается лишь как одна из разновидностей апостасии, хотя и самая радикальная, самая откровенная, самая полная (поэтому они так часто отождествляются и считаются синонимами). Наряду с секуляризацией к видам апостасии относятся все неправославные теории и практики, как религиозные, так и не религиозные, все отличные от Православия пути человеческой жизни. Путь воскресения, путь победы над грехом, тлением и смертью есть путь Православия и никакой иной. Все остальные пути человеческой истории суть апостасийные пути, ведущие в погибель.

Согласно православному богословию, исходная причина апостасии заключается в тлетворном, смертоносном влиянии злых духов на сознание человека (искушение) и в свободной открытости, действенной восприимчивости к этому влиянию людей (грех). «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5:19) — свидетельствует апостол Иоанн Богослов. Этим миром правит лукавый, злой дух ‑ «князь мира сего» (Ин. 12:31). Земные правители, финансовые воротилы, властители дум и душ человеческих, все человеческие авторитеты — не творцы, не родоначальники апостасийной секуляризации, но лишь ее проводники, послушные исполнители чужой воли — воли диавола, его верные слуги, его рабы. Ибо «кто кому служит, тот того и раб!» (1 Пет. 2:9-12).

Главная задача Церкви — не столько борьба с адептами секуляризации (политиками, журналистами, представителями искусства, всеми носителями секулярного сознания), но главным образом с теми, кому они осознанно или неосознанно служат. «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против ... тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12).

Что Церковь может противопоставить секуляризации и апостасии в целом? Какими средствами Она может бороться с ними и победить? Прежде всего, Саму Себя! Вся Церковь Христова со всеми без исключения Ее аспектами и составляющими (богооткровенное вероучение, иерархия, духовное окормление, Таинства, благодать Божия) есть единое, интегральное, действенное и всепобеждающее средство борьбы с апостасией, средство спасения, воскресения и обожения. Таким образом, православные верующие всегда имеют все необходимое для победоносной борьбы с апостасией. От нас и ни от кого другого зависит, воспользуемся мы спасительными средствами возглавляемой Христом Церкви или нет.

Конкретная методология Церкви преодоления апостасии по отношению к каждому верующему указана Господом в Евангелии. Она определяется таким богословским понятием как аскеза (от греч. ασκεσις — «упражнение») или подвижничество. Краеугольными методами подвижничества являются пост и молитва. По единогласному свидетельству Святых Отцов и утвержденному на нем церковному вероучению именно православные пост и молитва суть те элементарные средства, которые стяжают благодать Божию, обеспечивают непосредственную связь человека с Богом и тем самым освобождают его от греха апостасии, от рабства лукавым духам. «Ибо род сей изгоняется постом и молитвой» (Мф. 17:21). Только неукоснительное соблюдение поста и молитвы является путем анастасии, необходимым условием всех христианских добродетелей ‑ веры, надежды, самой любви, как совокупности всех совершенств. «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14). Поэтому несоблюдение поста и молитвы православными христианами, их послабление или полное оставление во многом, если не во всем, является основной причиной усиления и распространения безбожной секуляризации. Без истинной православной аскезы все наши усилия, все наши проекты, все наши реформы будут бесполезны, бессмысленны и бесплодны.

Поэтому в торжестве секуляризации в современную эпоху православные должны, прежде всего, винить самих себя. Мы, православные, и никто иной виноваты в том, что современность — это время торжества секуляризации; и мы же и никто иной — те, кто призван и способен с помощью Божией победить секуляризацию покаянной любовью — в самих себе, в своих семьях, народах, всем человечестве, во Вселенной.

Сделай православной свою личную жизнь, жизнь своей семьи, стань эпицентром распространения Православия в своем народе, во всем мире. Чем больше на земле таких эпицентров, чем больше праведников, тем больше у Бога оснований для милости к Своему грешному творению, ко всему сущему. Необходимо начинать с самих себя, начинать с самого малого. «Спаси себя сам, и вокруг тебя спасутся тысячи» — гласит известная православная максима.

Современной фаталистической обреченности и унынию необходимо противопоставить православную веру во всемогущего Бога. Ведь «если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31). И «кто отлучит нас от любви Божией?» (Рим. 8:35). Православие исповедует веру в Бога Промыслителя — Бога не рока, но свободы. Христианский Бог дарует человеку свободу. Он полностью уважает эту свободу, более того ограничивает Себя ею. Он кенотически нисходит к человеку вплоть до Боговопллощения, общается и сотрудничает с ним на равных. «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15:14-15).