История философии дореволюционной России таит в себе еще много "белых пятен". И чем ближе какой-либо феномен ее к октябрю 1917 года, тем больше "провалы" в его осмыслении, поскольку в этой точке истории оборвалось не только течение государственного развития страны, но и ушла во внешнюю и внутреннюю эмиграцию та часть культуры, истоком которой было Православие. Внешнее скитальчество такой культуры, сохранив в своем смысловом ядре главное — православное вероучение, со временем обусловило утрату ее исконного языка (а вместе с ней и исчезновение некоторых содержательных нюансов, хранителем которых он выступал), а также уход от обсуждения целого ряда проблем, которые становятся слишком гипотетичными в чужеродном цивилизационном каркасе (в частности, проблем философии истории). Внутреннее подполье сделало этот пласт культуры настолько сокрытым, что подлинное возвращение к нему как к своему смыслу может быть долгим и мучительным как для отдельных исследователей, так и для общества в целом, ибо предполагает вживание многих и многих в Православие, запрет на Которое таится уже не в государственном устройстве как таковом, а в душах тех, кто отвергает Христа.